Успешный предприниматель и бывший совладелец бренда Cosmos Gold Виктор Охотин сегодня инвестирует в особые драгоценные камни — туристическое золото и бриллианты эмоций.
И чувство меры ему знакомо:
Он принял решение снизить оборот своей компании, когда понял, что зарабатывает чуть больше, чем может потратить.
Он попрощался со своим даром царя Мидаса, хотя ему удалось превратить и сбор бутылок, и переплавку старых компьютерных деталей в сверхприбыльный бизнес. Теперь его цифры другие: он уже видел 109 стран и хочет увидеть еще столько же. Он абсолютно независим, решителен и великодушен. Для него путешествие — это изменение перспективы. Он перестал верить в Бога и снял свой крест, хотя искренне верит, что Будда, Иисус Христос и Мухаммед жили в этом мире и были высокоморальными людьми. Он сказал мне во время нашей беседы в Монако, что самое интересное — это кому передать семейный бизнес и как вовремя остановиться.
Екатерина Лиепа: Ваша страница в социальных сетях полна фотографий, сделанных в удивительных местах по всему миру. За год вы посещаете 12 стран. Многие из самых богатых людей в мире только мечтают о таком образе жизни, а вы приняли решение и сделали это. Набраться смелости и полностью изменить свою жизнь — это действительно поступок. И сейчас мы сидим не в московском офисе, а в любимом ресторане на юге Франции. Как до этого дошло? Убегаете ли вы от себя или, наоборот, ищете и находите?
Виктор Охотин: А что в этом плохого? Многие люди хотят так жить, и я живу именно так. Хорошо это или плохо — другой вопрос. Да, каждый год я посещаю около 12 новых стран. Однажды я понял, что даже если я не буду активно заниматься бизнесом, мои инвестиции принесут мне определенный доход, и это все равно столько, сколько я не потрачу. И я всегда считал, что деньги — это всего лишь инструмент для существования. У меня есть одна черта — я точно знаю, что она у меня есть: я абсолютно неустрашима. Я даже не задумываюсь, откуда у кого-то деньги. Мне, например, приятно, что у людей есть такие шикарные яхты, но мне они не нужны. Все, что я хочу, у меня есть.
Да, я мог бы купить собственный самолет, продолжая активно заниматься бизнесом, но мне удобно летать на регулярных рейсах. Я веду здоровый образ жизни, умею готовить и часто готовлю для себя, питаюсь четыре раза в день, занимаюсь спортом и посещаю новые страны.
— Что ж, современный и разумный подход. Кто заложил основы этой перспективы? Готовясь к нашей встрече, я заметил, что в Интернете нет никакой информации о вашей семье. Расскажите немного о доме, в котором вы выросли, это будет важно для меня и интересно для читателей.
— Я вырос в Москве, хотя корни моего отца — чувашские, и мой дед по отцовской линии — чуваш, а мать — русская. К сожалению, они ушли из жизни очень рано. Мой отец утонул, когда мне было пять лет, а мать умерла, когда СССР еще находился у власти. У меня была очень трудная жизнь. Моя мать была замужем шесть раз, и я был ее единственным сыном. И она трижды выходила замуж за одного и того же мужчину. Мой отец — ее второй муж, а этот мужчина был ее первым, третьим и шестым мужем. Она умерла в 91-м году. И сейчас меня больше всего беспокоит то, что моя мама не сможет воспользоваться тем, что я могу ей дать. Да, сейчас ей было бы 82 года, но она могла бы прожить свою старость очень хорошо… Я из очень обычной семьи: моя мать была официанткой, отец — рабочим, сантехником. Я не очень хорошо помню своего отца. Есть фотографии, где мы вместе, он держит меня в объятиях, в Гагре. Мы ездили в Гагру каждый год как семья простых рабочих. Есть небольшие эпизоды, которые приходят мне на ум, но внешне я его не помню. Хотя моя мама говорила, что мы очень похожи.
— Я вижу, что ваша мать была авторитетом в семье. Она вас строго воспитывала?
— Очень строго. Я был ужасно непослушным ребенком. Я начал курить, когда мне было 7 лет. Я курил с 7 до 14 лет, потом начал заниматься спортом и бросил эту привычку. А когда мне было 13 лет, я выпил свою первую бутылку портвейна на чердаке с тремя друзьями. С тех пор я не прекращал пить, но я не любитель выпивки и не любитель запоев. Я выпиваю полбутылки вина каждый день. Но это не портит мне жизнь. Я вообще не напиваюсь: я всегда знаю, когда мне следует остановиться в тот или иной вечер.
— А в бизнесе вы тоже можете остановиться или должны играть до последнего? Есть ли у вас такой же подход к жизни и бизнесу?
— Сто процентов, именно поэтому я не стал крупным бизнесменом. Я рисковал, я мог позволить себе заложить свою последнюю квартиру, но для меня это не было риском. Возможно, это самонадеянное заявление, но я был уверен в результате. В начале 1990-х годов я взял в ипотеку квартиру и занимал деньги под 10% в месяц. И я не думаю, что это был риск, я чувствовала себя комфортно, потому что в тот момент я полностью контролировала ситуацию. По крайней мере, мне так казалось. Я доволен тем, что у меня есть сейчас. Для меня самое главное — это чувство внутреннего комфорта.
— Считаете ли вы, что качества, которые воспитываются в детях, закладываются родителями? Или дети рождаются такими, какие они есть?
— Моя мать ничего им не внушала. Она была, повторяю, официанткой и работала по 11 часов в день каждый второй день. Я ходил в школу, мама была дома. Она приходила, а я спал. Моя мать не видела меня 24 часа в сутки. Одно время у меня даже была няня. Я не помню, чтобы кто-то говорил обо мне.
Мама наказывала меня, да. Когда у нее не хватало терпения, она била меня. Она била меня ремнем, а потом плакала от беспомощности. А ее мужчины меня не особо трогали. Я отнеслась к этому очень спокойно, у нас были нейтральные, уважительные отношения. Я просто хотела, чтобы моя мама была счастлива. Я не понимаю этих истеричных рассказов девочек-подростков об отчимах.
— Вы выросли в окружении любви в не очень богатой семье. И сейчас успешные люди часто испытывают чувство вины за то, что не проводят достаточно времени со своими детьми. Так что же важнее — количество времени или его качество? Если ваше воспитание заключается в любви, то рецепт воспитания заключается в том, чтобы просто любить своего ребенка?
— Да, дети должны расти в любви. Ребенок играет ведущую роль в семье. Конечно, я могу ошибаться, люди живут без детей и считают, что все хорошо. Но я считаю, что если нет совместных детей, то это не семья. Я сам стал отцом очень рано, в 19 лет, и это была осознанная история. Мы с моей будущей женой познакомились, когда мне было 15 лет, я ухаживал за ней три года, и как только нам исполнилось 18 лет, мы приготовились пожениться. Да, это любовь. У моей мамы был такой же подход, она не отговаривала меня от замужества. Я искренне считаю, что у ребенка не должно быть чувства, что он никому не нужен. И у меня не было такого чувства, хотя моя мать всегда была на работе, а отец был далеко… У меня было ощущение, что мама меня очень любит. Я выросла в довольно пугающей обстановке, но меня всегда сдерживал страх расстроить маму. И то же самое с моим сыном. Он совсем не избалован. Купить ему подарок — это проблема, потому что он говорит: «У меня все есть». И я никогда ни в чем ему не отказывала.
— Часто родители, отказывая себе во многом, стараются больше вложить в своего ребенка. Ваш сын получил образование в Лондоне и живет там. Это был сознательный выбор?
— Это было мое авторитарное решение. Никто не хотел — ни он, ни моя жена. И я понял, что каким бы хорошим ни было образование в России, оно не даст ему возможности жить так, как он хочет. Я отправил его в хорошую английскую спецшколу в Москве, он проучился там до седьмого класса, и я отправил его в Англию. За зимние каникулы мы просмотрели около 20 британских школ, и в возрасте 12 лет он поступил в университет. Сэм. Мы остались здесь, потому что мой бизнес связан только с Россией.
— Считаете ли вы уместным настаивать на том, чтобы наследник владел вашим бизнесом? Для многих в мире большого бизнеса вопрос о том, как правильно распорядиться своим состоянием, становится поводом для размышлений и дискуссий. Некоторые утверждают, что это состояние следует пожертвовать на благотворительность, и что детям просто необходимо отличное образование, чтобы дать им хороший старт. Но есть и второе мнение.
— Вспомните Алексея Меншикова, который стал самым богатым человеком при Петре I и закончил нищим в Березове при Петре II. Березов — это сегодняшняя глухая Сибирь, но какой она была тогда, 300 лет назад? Есть русская история, а есть итальянская. Я не знаю ни одного успешного российского бизнеса, который был бы унаследован. Через одно поколение бизнес обычно заканчивался. Есть история Меньшикова, есть история Демидовых, которые поселились в Италии и стали почетными жителями Флоренции. Поэтому у меня не было иллюзий, что мой бизнес перейдет к моему сыну.
— Такова точка зрения многих состоятельных и состоявшихся людей. Расскажите о времени, когда вы начали работать. Это было нелегкое, но очень интересное время. В чем причина вашего успеха? Где вы заработали свой «первый рубль»?
— Бизнес начался со сбора бутылок. Да, это так! У нас с тренером был кооператив по сбору бутылок. Я хотел заниматься борьбой и тренерской работой и окончил Институт физкультуры. Однако у меня не было амбиций стать великим спортсменом, поэтому я им не стал. Но к 16 годам я уже видел страну на сборах и соревнованиях и ездил за границу. Спорт был способом раздвинуть границы, существовавшие в то время.
— Что послужило отправной точкой для того, чтобы вы занялись серьезным бизнесом? Как вам удалось перейти на следующий уровень? Обязательно должна была быть история, которая была бы сверхприбыльной и сверхуспешной.
— Как только представилась возможность. Сейчас моему сыну 32 года, а когда мне было столько же, он уже учился в Англии. С самого начала я смог содержать семью. Я никогда не просил у матери денег. Когда я вышла замуж, я работала по ночам. Правда, год мы жили отдельно, но потом съехались, потому что у моей мамы диагностировали рак. Я зарабатывал много денег в кооперативе — 10-15 тысяч долларов в месяц, когда моя обычная зарплата составляла 20 тысяч долларов, — и не тратил их.
Затем бутылочный бизнес умер: он просто стал неактуальным. Возникла новая идея: в то время вычислительные центры устаревали, и компании переходили на персональные компьютеры. А внутри компьютеров было золото, платина и все такое. И мне удалось получить право покупать эти старые ПК у компаний. Затем я создал завод, где все это перерабатывалось, и в результате получался концентрат, содержащий доли процента драгоценных металлов. Затем я вышел на международный рынок в поисках того, кто мог бы аффинировать драгоценные металлы из этого концентрата. Это был тот бизнес, которым я занимался. Постепенно я нашла партнеров и перешла к изготовлению ювелирных изделий. Так родился бренд Cosmos Gold.
— Интересно, что человек, окончивший Институт физкультуры, осмелился заняться непрофильным бизнесом. И он был абсолютно уверен в себе. Способны ли вы доверять? В целом, уверенность и доверие к деловым партнерам — насколько это важно?
— Всегда. Если нет доверия, лучше не заниматься бизнесом.
— Для вас эквивалентом успеха в бизнесе являются деньги?
— Есть люди, для которых бизнес — это жизнь. Но для меня он всегда был лишь инструментом для существования. Я построил свою жизнь так, чтобы жить комфортно, душевно и гармонично. А когда мой ребенок стал самостоятельным — что ж, мне плевать на бизнес! Все, что для меня важно, — это зарабатывать деньги. Это не самоцель. Цель сама по себе — обеспечить нормальный уровень жизни. Как только я это сделал, я перестал заниматься бизнесом. Мне не нужен этот адреналин, без него жизнь гораздо интереснее. Когда у меня было казино, я не уходил оттуда 24 часа в сутки. А поскольку игорный бизнес закрылся в 2009 году, я не был в казино семь лет.
— Много ли времени вы проводили за игровым столом?
— Конечно! Но после его закрытия я не был там ни одного дня. Это сложный с моральной точки зрения бизнес.
— Что побудило вас кардинально изменить свою жизнь?
— Какова цель жизни в целом? Чтобы заработать много денег? У меня никогда не было такой цели, мне не нравится работать 24 часа в сутки с перерывом на сон, который может быть прерван в любой момент, потому что все хотят позвонить и рассказать мне о проблемах в бизнесе.
— Для меня путешествие — это изменение мира. Это может показаться непопулярным, но я перестал верить в Бога в общепринятом смысле этого слова. Я даже снял свой крест. Потому что я понимаю, что мир предлагает больше объяснений, чем религия. Я посетил и увидел так много разных людей и вероисповеданий, что понял: да, я крещеный православный, но я видел в своей жизни вещи, которые нельзя объяснить религией.
— Вы не отрицаете божественное происхождение?
— Что это такое? Как вы думаете, что это такое? Я думаю, что есть вещи, которые мое образование не дает мне права объяснять. Я не верю в загробную жизнь. Люди жили до христианства, находятся ли они сейчас в аду? У меня много вопросов. Но я чувствую себя очень комфортно в разных странах, там есть своя энергия. Я чувствую себя хорошо в мусульманских синагогах и мечетях. А буддийские и индуистские храмы я вообще не понимаю. Для меня это мульти-пульти. Недавно я был в Бутане и посетил буддийские храмы — там все отличается от Индии. Но это исключительно дело вкуса. Я чувствовал себя там комфортно, но это не значит, что я буду верить в Будду. Хотя я искренне верю, что Будда, Иисус Христос и Мухаммед тоже жили в этом мире. Это были люди высокой морали, у которых была какая-то миссия. Я вовсе не революционер и не миссионер. Я не собираюсь тратить свою жизнь на лечение незнакомых людей. Чтобы вы не сомневались, я помогаю людям, но для меня это очень личная история. Каждый человек должен отвечать за себя, за своих родственников и близких друзей. У меня их меньше десяти, но я знаю их по 20-30 лет.
— Вы планируете посетить более 208 стран — 109 на сегодняшний день. Для вас знакомство с миром — это знакомство с самим собой. Виктор, может быть, когда-нибудь мы вернемся к рассказу обо всех этих странах, и вы напишете лучшие путеводители, но сейчас, можете ли вы назвать три страны, которые произвели на вас наибольшее впечатление? Хотя я понимаю, как это трудно.
— Ну, давайте попробуем. Первый — Италия. Об этом мне рассказал мой друг, бывший офицер ГРУ. Я хочу жить в Италии. Она поражает меня своей культурой, там сохранилось 70% культурного наследия. Это прекрасная страна, прекрасные люди и все очень духовное. Нигде в Европе нет ничего подобного. Я по-своему люблю Англию и другие страны, но Италия просто несравненна; в Италии есть много хороших качеств, которые мы, русские, понимаем. Когда я был там впервые в 1991 году, друг привел меня в собор Святого Петра, и я увидел «Пьету» Микеланджело, и чувства, которые я испытал, были необыкновенными. Прошло много времени, но чувство осталось.
— Италия разная, юг и север совершенно не похожи друг на друга. С какой частью Италии вы чувствуете себя ближе всего?
— Да, это разные вещи. Я был на Сицилии в 1992 году. Да, миланцы и сицилийцы совершенно разные. Не знаю, мне нравится везде, я очень люблю итальянскую кухню, их вина. Все необычно.
— Вторая любимая страна?
— Северная Корея. Я был там два с половиной года назад, я шел туда осознанно. Я сознательно жил в Советском Союзе, я был на Соловках, я слышал о Сталине. Но когда я приехал в Северную Корею, я был поражен. Внешне никакого ужаса нет: Пхеньян — довольно современный город, дома большие. Есть даже небоскреб. Музей пожертвований Ким Чен Ира — это современное здание, отделанное мрамором, с кондиционером… Когда я вошел в переполненный вагон метро, он сразу же оказался полупустым: они боятся находиться рядом с иностранцами, потому что их могут заподозрить в том, что они стоят рядом с ними. Со мной было два гида. Им приходится, потому что они следят друг за другом. Иностранцы не могут покинуть отель без гида, они будут немедленно арестованы.
Приехать в эту страну легко, но вас предупреждают, что здесь будут проводники. Они говорят по-русски, но заучивают тексты. Если вы спрашиваете гида о чем-то, что он не согласовал со своим начальством, он «бросает трубку». Я пробыл там две недели, объездил почти всю страну. Памятники этим «кимам» стоят повсюду, их тысячи. Вы можете сделать снимок, но без темных очков, руки в стежках и без эмоций. Когда я там был, они запускали ракету, она упала, но местные жители об этом не знали: они видели по телевизору, что ракета взлетает. И это было все. Поэтому они спрашивают меня: «Что ты думаешь о том, что мы запустили ракету в космос?», и я не могу сказать «нет». Они могли принять меня за провокатора — с непонятными последствиями. Мне пришлось ответить: «Знаете, каждая страна должна уметь защищать себя». Эта страна оказалась хуже, чем я мог себе представить. Например, еда. Они кормили меня желудевым желе и поили чаем из полыни. Потом я поехал в Южную Корею, и там испытал шок! Это те же самые люди, только разделенные. Одни живут так, а другие — этак…
— Третья страна в вашем списке?
— Иран. Я ехал туда с трепетом, а в самолете посмотрел фильм «Операция «Арго» с Беном Аффлеком в главной роли. Во время полета я спросил стюардессу авиакомпании Emirates, как вы относитесь к Ирану? Она сказала: «Это единственная страна, где мы не выходим из самолета». Вот я и думаю, зачем я туда еду? Это оказалось одним из лучших путешествий, которые у меня были. В своей жизни я никогда не встречал более спокойных и уравновешенных людей, очень достойных в своей повседневной жизни. Иранцы почитают своих поэтов как святых, совершают паломничество к их могилам, я видел, как там читают стихи. Гиды вообще ничего не навязывают. Мне было там комфортно, я чувствовала себя в безопасности. Я проехал почти весь Иран и не видел ни одной женщины в парандже. Да, они покрывают голову платком, но он может быть легким и прозрачным. Допустимы наряды с короткими рукавами. Не обошлось и без пренебрежения к женщинам. Есть много женщин-водителей. Как правило, если в семье есть только один автомобиль, им обычно управляет женщина. Когда я фотографировал в мечети, ко мне относились очень доброжелательно. Кстати, я вообще не фотографирую. Я фотографирую только тогда, когда хочу запомнить ту или иную эмоцию. Кстати, были страны, где вообще не было никаких эмоций.
— Как вы думаете, есть ли предел, после которого вы чувствуете насыщение опытом? Насколько материальны наши мысли и воображение, и куда ведут мечты Виктора Охотина?
— В детстве я мечтал, что если к 40 годам у меня будет машина «Запорожец», то все будет хорошо. Теперь у меня есть Ferrari. Я никогда не был мечтателем, я всегда стоял на земле двумя ногами. Просто в один прекрасный день представилась возможность отправиться в путешествие. Компаньон начал рассказывать мне о своих путешествиях, и я заразился этим. Пять лет назад в моем списке дел было 33 страны. И моя первая поездка была Гонконг — Индонезия — Малайзия — Бруней. Сейчас у меня 106 посещенных стран, к концу года будет 113. Я бы хотел увидеть 208 стран. Я хотел бы посетить их к 70 годам, но пока не ясно — возможно, это произойдет гораздо раньше.
Интервью с Блиц
— Что для вас семья?
— Дети. Если нет общих детей, то это неполная семья.
— Что является самым важным в воспитании ребенка?
— Любовь не только к ребенку, но и между родителями.
— Являетесь ли вы успешным человеком?
— Более того. Но я очень жалею, что мои родители рано уехали, это единственное, о чем я жалею, остальное я не хочу менять.
— Предательство — это что?
— Вы не можете ответить очень быстро. Бывают особые ситуации. Друзья — это одно, супруги — другое, дети — третье. Предательство, конечно же. Важно понять это самому.
— Вас предали?
— Да.
— Простить или отомстить?
— Вообще говоря, месть — не самое непродуктивное действие. Все плохое в моей жизни — это и моя вина.
— Вам нужен анализ?
— Да. Всегда. Это может быть моя вина или простое недоразумение.
— А предательство в бизнесе?
— Я могу забыть. Вы не можете простить? Может быть, я никогда в жизни не сталкивался с предательством в бизнесе. Я не могу назвать абсолютно определенный момент, когда меня предали. Я всегда могу найти объяснение, что это была моя вина.
— Как вы разрешаете сложные ситуации?
— У меня есть очень проверенный метод: я мысленно довожу ситуацию до абсурда, а потом понимаю, что жизнь еще не кончилась. Это хорошо. Моя мать умерла, когда мне было 27 лет. У меня было разбито сердце, но даже в тот момент я поймал себя на мысли, что жизнь еще не закончилась. То же самое происходит и в бизнесе.
— Вы позитивный человек?
— Конечно, да.
— Следите ли вы за своими мыслями?
— С возрастом, да, это приходит. Потому что я, как правило, очень нескромна и в словах, и в делах. Я женился молодым, и моя жена говорит: «Охотин, если бы я знала, что ты такой, я бы никогда не вышла за тебя замуж».
— Любовь для тебя — это что?
— Когда мне было 20 лет, любовь была для меня смыслом жизни. И теперь я понимаю, что в жизни есть нечто большее, чем любовь.
